Праздник Сретения (в переводе с церковнославянского — Встречи) вошел в цикл памятных дат церковного года достаточно поздно. Всеми христианами он начал отмечаться примерно в IV-V веках. Более точную дату установить невозможно, так как свидетельства древних историков сильно разнятся, а благочестивые предания только усложняют ситуацию. Достоверно известно, что изначально Сретение было локальным праздником Иерусалимской церкви. Самое первое описание богослужений праздника можно найти в известном «Паломничестве Эгерии»1, датируемом концом четвертого века. Эгерия описывает торжественное богослужение, совершаемое на Святой Земле в сороковой день по Богоявлении. Несмотря на скупость свидетельства паломницы, оно указывает на ряд важных деталей. По ее словам, Сретение с самого начала своего происхождения связано с праздником Богоявления, а важную часть праздничной службы составляет чтение и толкование отрывка из Евангелия от Луки, описывающего событие Сретения Господня.
С незначительными изменениями данное описание может быть применено и к современному нам богослужению. Изменились лишь следующее: поскольку Богоявление перестало быть праздником, объединяющим торжества в честь Рождения Христа и Его Крещения, Сретение получило отдельное наименование и стало праздноваться во всем христианском мире. По императорскому указу дата Сретения сместилась в церковном календаре (теперь сороковой день отсчитывается от дня Рождества, а не Богоявления). Благочестивое предание повествует о всевозможных бедствиях, обрушившихся на население Византии и прекратившихся после торжественного установления общецерковного празднования Сретения. Исторические источники эту легенду не подтверждают. Прокопий Кесарийский, современник тех бедствий, указывает на то, что чума свирепствовала в различных провинциях империи около 50 лет, вне зависимости от празднования Сретения2.
В начале истории Церкви не существовало развитого цикла литургических празднеств. Верующие новозаветной эпохи отмечали только два праздника: Пасху и Пятидесятницу. Впоследствии круг церковного года дополнил день Богоявления, разделившийся затем на два праздника: Рождества и Крещения. Тенденция к увеличению числа праздников сохранялась долгое время, а сам процесс завершился приблизительно в VIII веке.
Наше богослужение – это живое, опытное переживание истин православной веры, совершаемое через молитву. Именно поэтому большая часть богослужебных текстов, в особенности относящихся к наиболее важным праздникам, насыщена догматическими формулировками и поучениями. По мере осмысления событий евангельской истории, Церковь вводила торжественное празднование наиболее важных в вероучительном плане. В V веке в Византии шли ожесточенные споры о том, каким именно образом во Христе воплотился Бог-Слово. Для того, чтобы подчеркнуть православное учение о боговоплощении и был утвержден во всей империи праздник Сретения.
Суть отмечаемого события пространно описывает апостол Лука: для того, чтобы исполнить закон Моисеев, после сорока дней очищения, Дева Мария и Иосиф Обручник приносят в храм Богомладенца и совершают положенное жертвоприношение. В храме они встречают двух праведников – Симеона и пророчицу Анну, — свидетельствующих о том, что младенец Христос и есть ожидаемый Мессия. Праведный Симеон произносит знаменитую песнь «Ныне отпущаеши» и пророчествует о грядущих страданиях Богоматери. Несмотря на достаточно подробное описание самого события Сретения, евангелист Лука не дает подробного описания происхождения Симеона и Анны. Его характеристика крайне лаконична: «Он был муж праведный и благочестивый, чающий утешения Израилева; и Дух Святый был на нем. Ему было предсказано Духом Святым, что он не увидит смерти, доколе не увидит Христа Господня» (Лк. 2:25-26). Аналогично дело обстоит и с пророчицей Анной. О ней апостол говорит: «дочь Фануилова, от колена Асирова, достигшая глубокой старости, прожив с мужем от девства своего семь лет, вдова лет восьмидесяти четырех, которая не отходила от храма, постом и молитвою служа Богу день и ночь» (Лк. 2:36-37).
В современных рассказах о Сретении, восходящих к достаточно поздним преданиям, часто говорится о том, что праведный Симеон участвовал в создании Септуагинты – перевода Библии на греческий язык, созданного по заказу Птолемея II Филадельфа в Александрии. Легенда рассказывает о сомнениях Симеона при переводе пророчества Исайи: «Итак Сам Господь даст вам знамение: се, Дева во чреве приимет и родит Сына, и нарекут имя Ему: Еммануил» (Ис. 7:14). Он хотел перевести слово «Дева» как «молодая женщина», после чего последовало божественное вмешательство, указавшее верный вариант. Кроме того, Симеон должен был жить до того момента, когда лично удостоверится в исполнении пророчества.
Несмотря на красоту, эта легенда имеет под собой достаточно мало оснований. Самый серьезный аргумент против правдивости предания представляет собой умолчание евангелиста. Действительно, апостол Лука ставил своей целью достаточно подробное и полное изложение событий жизни Христа, стараясь при этом не упускать детали. Умолчать о явном чуде Лука просто не мог, следовательно, эта информация была для него и его источников неизвестна. Известно, что книгу Исайи легендарные 70 толковников не переводили – их деятельность ограничилась только переводом Пятикнижия Моисеева. Поздние варианты предания о Септуагинте, включающие в список переведенных книг и пророческие, заметно путаются в деталях и содержат серьезные хронологические ошибки.
С точки зрения библеистики история с переводом указанного фрагмента из Исайи крайне неоднозначна. В настоящее время является доказанным, что переводчики знали древнееврейский язык не на должном уровне и часто путали древние значения слов с современными. Иудеи того времени, к которым принадлежали толковники, говорили на арамейском языке, во многом сходном с древнееврейским, но все же другом языке. Ученые приводят множество примеров таких ошибок перевода, находящихся в тексте Септуагинты. В ряде случаев переводчики творчески подходили к своей работе и
создавали экзегетический перевод, руководствуясь определенными богословскими принципами3. В то же время небольшие разночтения не повлияли на сохранность текста.
Проблемное место пророчества, связанное легендой с Симеоном Богоприимцем, не является бесспорным мессианским местом, предвозвещающим рождение Христа от Девы. Используемое пророком древнееврейское слово ‘almah не является техническим термином, обозначающим девственницу. Аналогично дело обстоит и с греческим parthenos. Оба они при определенных условиях могут использоваться для обозначения взаимоисключающих понятий – девы и молодой женщины. Как отмечает профессор Ben Witherington: «Дело в том, что даже текст Ис. 7:14 в версии LXX не несет в себе идеи девственного зачатия, поскольку в обычном смысле его можно понимать как сообщение о том, что молодая женщина брачного возраста, у которой еще не было детей, зачнет и родит»4. Пророчество Исайи в данном случае представляет собой многоуровневое повествование. С одной стороны пророк говорит о конкретном историческом событии – рождении сына царя Ахаза и последующих за этим событиях. С другой стороны, имплицитно в повествовании содержится благовестие о пришествии Мессии. Интерпретировать исходный текст Исайи как пророчество об Иисусе Христе возможно только после завершения Его земной жизни5. Таким образом, легендарное повествование о сомнениях праведного Симеона представляет собой апокрифическое повествование поздней эпохи христианства, активно полемизирующего с иудаизмом.
Историчность предания в данном случае не так важна как само совершившееся событие. Евангелист уделяет достаточно много внимания Сретению в связи с тем, что оно служит яркой иллюстрацией характерной для Луки темы преемства Заветов. Фигуры Симеона и Анны являют нам образы ветхозаветной праведности – их характеризует длительная жизнь в подвиге благочестия, пребывание в центре культовой жизни Ветхого Завета – Храме, и пророческое действие в них Святого Духа. Они с нетерпением ожидают пришествия Мессии, а значит, усердно изучают Писание, свидетельствующее о Христе. Евангелист Лука в первых главах повествования воссоздает образ пророческой жизни эпохи Израиля, на смену которой приходит новая эпоха — христианство, где Святой Дух соединяется с человечеством и проявляется во всех сферах благодатной жизни6.
Праведный Симеон не только прозревает в Богомладенце Спасителя мира, но и предрекает распространение милости Божией на все народы мира. Движимый духом Святым старец видит то, что осталось сокрытым для национальной и религиозной элиты Израиля: этнические рамки не могут вместить Бога. В дальнейшем этот конфликт между воплощенным Богом, проповедующим учение, превосходящее ветхие мехи иудаизма, и первосвященниками, чающими узкого, национально-ориентированного благополучия, закончится на Кресте окончательной и бесповоротной победой Спасителя. Указание на
грядущие беды содержится и в словах Симеона, обращенных к Богоматери: «се, лежит Сей на падение и на восстание многих в Израиле и в предмет пререканий, — и Тебе Самой оружие пройдет душу, — да откроются помышления многих сердец» (Лк. 2:34-35). В дальнейшем это пророчество привело к появлению особого типа икон Пречистой Девы – «Умягчение злых сердец» (или «Семистрельная»). Полнота страданий и скорбей Богоматери символически изображается на этом образе в виде семи кинжалов, пронзающих сердце Девы Марии.
Праздник Сретения – это торжество в честь встречи старого и нового, Ветхого Завета и Евангелия. Конец старого становится началом нового и находит в нем завершение своих самых сокровенных чаяний. Именно поэтому святой Симеон ликует перед лицом смерти и произносит: «Ныне отпускаешь раба Твоего, Владыко, по слову Твоему, с миром, ибо видели очи мои спасение Твое, которое Ты уготовал пред лицем всех народов, свет к просвещению язычников и славу народа Твоего Израиля» (Лк. 2:29-32).
Сотрудник Миссионерского отдела Рыбинской епархии
Юрий Орлов